«Они не могут остановиться, они видят улучшения». Про экспертов ФЦК и участие мордовского завода в нацпроекте

Председатель совета директоров ГК Промомед Пётр Белый и директор по внутренним коммуникациям фармацевтического завода «Биохимик» Екатерина Куманина рассказали в программе «Нацпроекты. Инструкция по применению» радиостанции «Эхо Москвы» об опыте участия в национальном проекте «Производительность труда».

Отметим, что 4 сентября Министр экономического развития России Максим Решетников посещал производственный комплекс ГК «Промомед» — фармацевтический завод «Биохимик» в Республике Мордовия, с целью ознакомления с опытом реализации нацпроекта. На заводе работали эксперты Федерального центра компетенций в сфере производительности труда (ФЦК), которые вместе с сотрудниками капитально перестроили работу завода для увеличения выработки. Если раньше производство занимало четыре этажа, то стало один. Перепланировка зоны чистых помещений помогла снизить риск попадания загрязнений. Повысилась управляемость производства, сократилась длина потока. Так на линии производства лекарств в ампулах время протекания процессов сократилось на 23,8%, выработка увеличилась на 26,7%, практически обнулился уровень брака.

В интервью представители завода рассказывают о своем опыте участия в нацпроекте, истории завода, производимых продуктах и ковиде.

https://www.youtube.com/watch?v=eonXBfVuoBE

Алексей Соломин: Добрый день. В эфире радиостанция «Эхо Москвы». У микрофона Алексей Соломин и Юлия Грязнова, руководитель дирекции стратегии, исследований и аналитики АНО «Национальные приоритеты».

Юлия Грязнова: Добрый день.

А. Соломин: Это программа «Нацпроекты. Инструкция по применению». И сегодня у нас интересный нацпроект, мы уже касались его где-то полгода назад тоже. Производительность труда, мы поговорим больше и на конкретных историях, потому что наши гости – председатель Совета директоров группы компаний «Промомед» Пётр Белый, здравствуйте.

Петр Белый: Здравствуйте.

А. Соломин: И директор по корпоративным коммуникациям группы компаний «Промомед» Екатерина Куманина, добрый день.

Екатерина Куманина: Здравствуйте.

А. Соломин: К вам, в частности, относится компания «Биохимик», которая производит известный всем в России препарат по борьбе с ковид-инфекцией, вирусом ковид-19. Всё правильно я говорю?

П. Белый: Совершенно верно.

А. Соломин: И, прежде всего, прежде, чем мы поговорим об этом драматичном 20-м годе, для понимания я хотел бы у вас спросить, чем вы занимались «до». Вот история компании и, грубо говоря, характер её работы до того, как всё случилось.

П. Белый: До того, как случилась пандемия, ГК «Промомед» и наша производственная площадка, АО «Биохимик» уже были очень крупными производителями антибактериальных препаратов. Другое дело, что наш подход к созданию антибактериальных препаратов несколько отличается от стандартных. С самого начала, как только мы приобрели производственную площадку, завод «Биохимик» — завод с огромной историей, построенное ещё в советские годы предприятие для синтеза субстанции пенициллинов – антибиотиков первого поколения – указ о строительстве завода подписал ещё Иосиф Сталин в 1952 году, потому что это реально был вопрос национальной безопасности, чтобы в стране были собственные субстанции антибиотиков. И, когда мы пришли на завод, мы поставили себе задачу с самого начала возродить синтез субстанции антибиотиков, но только уже последних поколений – 4 и 5 поколение, в зависимости от того, о какой группе антибиотиков мы говорим. Сначала мы создали огромный RNT-центр, который специализировался на синтезе субстанций самых современных антибиотиков.

А. Соломин: Что такое RNT-центр?

П. Белый: Research and development

А. Соломин: Исследовательский

П. Белый: Исследовательско-производственный центр. Он довольно большой.

А. Соломин: Придумали, тут же произвели?

П. Белый: Совершенно верно. Исследовательская часть, тут же промышленная часть, лабораторная часть и производственная часть. И что получилось – поскольку мы фокусировались на борьбе с бактериальными инфекциями, тем не менее, бактериальная инфекция – это всё равно инфекция. И когда появилась инфекция вирусная, у нас был огромный арсенал средств для того, чтобы развернуть наши технологии для поиска агента, который будет эффективен против вируса.

Для сравнения, чтобы мы понимали, чем отличается вирус от бактерии. Бактерия – огромный организм, очень устойчивый организм. Если бы эта эпидемия коронавируса была бактериальная, нам всем, всему населению пришлось бы очень тяжело. Тогда границы закрывались бы не условно, а по-настоящему. На границах были бы, как мы видим в фильмах, мешки с пулемётами, военные самолёты и так далее. Тогда вопрос о том, где брать субстанции для лечения собственно инфекции – он стоял бы чрезвычайно остро. Он и сейчас, в это время, в 20-м году встал очень остро – но тогда вопрос стоял бы критически, на уровне того, выживает какая-то страна или нет. Стало совершенно очевидно, что страна, которая имеет собственный синтез антибактериальных объектов, будь то антибиотики или противовирусные препараты, такая страна сильнее.

Это то же самое, что летать в космос, иметь атомную энергетику, иметь современную электронику. Это то самое, что делает страну страной. И нам оказалось, не то, чтобы не трудно, но набор технических, научных, исследовательских и производственных средств, который необходим – у нас был.

А. Соломин: То есть, технологический переход от условно таблетки от бактерии к таблетке от вируса – он быстрый, не сложный, в смысле?

П. Белый: При наличии арсенала средств, который был у нас, он был возможен технологически. Быстро технически переориентировали нашу производственную и исследовательскую часть на борьбу с вирусом.

Ю. Грязнова: Тогда вопрос к вам – если вы такие прекрасные и так прекрасно переориентировались с антибактериальной на противовирусную, зачем вы вступили в национальный проект «Производительность труда»?

П. Белый: Это отдельная история.

Ю. Грязнова: Про эту историю мы бы и хотели сегодня поговорить. Вот прекрасный завод, прекрасное предприятие с большой историей, базой, исследовательской и производственной. Зачем вам ещё повышать производительность труда, обращаться соответственно в центр компетенций по производительности труда? Как вы вообще пришли к этой мысли и что вам меняли?

П. Белый: На самом деле, хорошо, что мы начали с истории, потому что нам стал понятен контекст. Давайте вернёмся в 20-й год, начало года. Никто ничего не знает, весь мир ничего не знает. Появляется публикация о том, что вот это новое появилось, вот это может быть сработает, вот это… Историю с гидроксихлорохином мы все помним, Трамп лечился – слава богу, наверное, лечился он не этим – но было много всяких увлечений, гипотез, которые появлялись прямо на ходу. Никто не был застрахован от ошибки – и ошибки, конечно, были.

Нам как стране очень повезло, что у нас оказались достаточно серьёзные зрелые фармацевтические компании. У нас было проведено сразу несколько клинических исследований, в том числе и наше клиническое исследование, которое является международно признанным, оно зарегистрировано везде, аудировано, на всех международных ресурсах – которое показало эффективность фавипиравира – субстанции фавипиравир, который является сейчас рекомендованной терапией при всех схемах лечения ковида, будь то лёгкая, средне-тяжёлая, тяжёлая – без этого препарата сейчас нельзя. Но тогда мы этого не знали, никто не мог дать прогноз о том, какие нужны производственные мощности. Не исследовательско-производственные, не опытно-промышленные, а именно производственные, сколько надо будет отдавать системе здравоохранения пачек для того, чтобы спасать жизни. Вот тут вопрос о рациональности и эффективности производстве развернулся для нас во всём объёме, потому что изначально был какой-то консенсус-прогноз, сколько же понадобится пачек. Пришли к тому, что, возможно, понадобится 80 тысяч пачек в месяц. Вот эксперты решили, не помню даже – уважаемые люди как-то посчитали. Нельзя было ничего понять.

А. Соломин: Это фактически цифры с неба?

Ю. Грязнова: Это экспертная оценка, основанная на мирном времени. То есть, конечно, эксперты оценивают – они сказали: «Может быть, будет чуть побольше, чем в мирное время, вот на столько» — они не ожидали кратного роста.

А. Соломин: Цифры тогда были совершенно другие, не то, что осенью, не то, что сейчас.

П. Белый: Цифры другие, первая волна, которая казалась максимальной – мы сейчас смотрим на неё как на детскую шалость. Я уже как врач говорю, и вирус тогда лечился намного легче, и переход с одной стадии степени тяжести на другую переходил дольше. Я про это могу много рассказывать – но суть в том, что мы имели вот такой прогноз. А реальность показала совершенно другое: сыпались с утра заявки ото всех организаций здравоохранения регионов, и нам, и другим производителям – просто с неба. С утра обрывался телефон – звонит такой министр здравоохранения, такой… Срочно дать препарат, и сколько оказалось? Оказалось, что каждый из нас должен выдавать по миллиону пачек в месяц. По миллиону пачек! А нам говорили – 80 тысяч.

Встаёт огромный вопрос, а что делать? Отказывать в препарате, который спасает жизни? Нельзя, даже не потому, что мы врачи, а просто нельзя – живые существа так устроены, что они обязаны сохранять жизни. И для нас тогда встал вопрос очень актуально. Мы ввели круглосуточный режим работы, три смены, долгие смены. На всех участках таблетного производства мы вывели весь остальной ассортимент, то есть, мы не производили других таблеток, потому что надо было давать «на фронт» самое главное оружие, то, что спасает жизнь.

Для нас огромным подспорьем стало то, что на тот момент мы были уже связаны с программой повышения производства. К счастью, у нас были уже обучены люди. У нас было обучено несколько десятков человек, которые прошли настоящее обучение. У нас в штате было 4 тренера, которые постоянно обучали людей внутри. И потому что нам пришлось в таком авральном режиме делать, аврал в данном случае – хорошее слово, потому что все сконцентрировались, все мобилизовались, никто не жаловался, все с пониманием относились к тому, что выходные – это когда-нибудь на потом, корпоративов не будет, это тоже на потом. Аврал — военное слово, все мобилизовались. Но ведь в таком режиме нельзя работать всё время.

Ю. Грязнова: Да, так недолго можно протянуть.

П. Белый: Да, и, к счастью, у нас уже шло – во-первых, и здесь мы довольно много всего применили, я даже выписал какие-то цифры, но одними цифрами мы не дадим понимание. За счёт того, что мы – до запятых я не буду приводить, но даже за счёт того, что люди были обучены, мы получали на 10% пачек больше, чем могли бы получать при старой системе производства.

Ю. Грязнова: Люди чему были обучены?

П. Белый: Люди были обучены смотреть контуры того, что они делают, не в пределах своего производственного процесса, а всего производственного процесса в целом. И люди сами, обученные, и наши тренеры, говорили: «Значит так, здесь поднимаем полочку на 10 см, человек не нагибается, его производительность выше. Тут повторный просмотр, хотя технологически, по стандартам GMP, нам достаточно финального просмотра, значит, мы эту стадию расшиваем» — а там мы теряли 16% производительности, и так далее. И это – сами люди, потому что никто не знает процессы лучше, чем люди в цеху. И вот с этим мы вышли уже на другое, у нас параллельно развивалась реконструкция таблеточного производства. Сейчас у нас уже миллион таблеток, до любых, пожалуйста – но там мы уже применили все технологии, обкатанные «в бою», люди пришли, в сравнении, не офицеры с военного училища, а люди пришли с фронта, которые уже отвоевали, которые уже понимали. Я спрошу у Екатерины, чтобы в своей справлялке не копаться – так, некоторые цифры, сокращение запасов в потоке на 25% — представляете, это четверть…

Ю. Грязнова: А что это такое?

П. Белый: Это всё, что нужно для производства: субстанция, упаковка, желатиновые капсулы, вспомогательные вещества.

Ю. Грязнова: То есть, вы это не храните?

П. Белый: Мы это храним, просто за счёт того, что срезаны избыточные количества, процесс идёт быстрее, потому что хранение – это всё, это электроэнергия, человеческий труд, лишние операции – надо ведь загрузить, выгрузить. За счёт того, что это было оптимизировано – подумайте, 25% — это каждая 4-я операция была оптимизирована. Впрямую это, конечно, мы не можем экстраполировать, это не каждая 4-я операция – но это действительно очень много. Это даёт выход повышения эффективности в двузначных цифрах. Увеличение выработки в потоке на 26% — у нас, условно говоря, каждый 4-й пациент получает таблетку вовремя, а не ждёт в очереди, когда она будет произведена и когда-нибудь ему будет доставлена.

А. Соломин: Екатерина, а в какие сроки это происходило – речь шла о неделях, о месяцах?

Е. Куманина: Вообще немножко добавлю к хронологии, если можно, к тому, что Пётр Александрович сказал – когда мы говорим, что люди уже были обучены, это не значит, что они были обучены за предыдущую неделю. На самом деле, «Биохимик» вошёл в программу одним из первых, это был ещё 2018 год. И первый пилот показал результаты уже в 19-м, мы видели первые результаты, существенное повышение производительности труда, существенную экономию, улучшение цифр по себестоимости – практически все показатели улучшились, и к моменту пандемии этой экстренной перестройки с колёс на боевые действия – было понятно, как этим пользоваться.

Ну и 18-й год, нужно сказать, что ГК «Промомед» приобрела «Биохимик» в 15-м, и это было – я не знаю этого зрелища, но, по рассказам коллег, это были руины советского производства, который примерно там же и остался по своему оснащению. И приход в проект «Производительность труда» совпал с модернизацией, и был необыкновенно ценен, поскольку это не был какой-то лёгкий тюнинг по работающим процессам. Он позволил сразу же с колёс устанавливать настоящие современные международные стандарты, нормы, методики, которые сразу же выходили в новые цеха. По сути производство оно быстро не просто реконструировалось нашими темпами, задуманными и загаданными, но оно и подхватывало тот уровень, заданный национальным проектом.

А. Соломин: Правильно ли я понимаю, что там ещё стоял вопрос о чистоте производства, потому что это фармо…

Е. Куманина: Не то чтобы он стоял, это часть процесса.

П. Белый: это очень большая тема, важнейшая – вся фармацевтическая индустрия подчиняется своду правил, который называется GMP – это сегментарная часть системы регулирования обеспечения качества, которая называется GSP. GMP – свод законов, которому надо следовать. Он международный и он единый. Не может быть по-другому, если мы производим ампулы – они должны быть произведены в асептических условиях, с соблюдением таких-то характеристик, соблюдением регулирования чистых зон, с постадийным контролем, контролем конкретных точек, без которых дальше нельзя пускать серийный препарат в производство. Это большое регулирование – институты работают над тем, чтобы на каждом конкретном предприятии были отделы, которые занимаются обеспечением качества. Но мы с вами понимаем, что чем выше качество, тем выше себестоимость, а лекарства должны быть доступными.

Поэтому с одной стороны, мы должны постоянно бороться за то, чтобы стандарты обеспечения качества как только они новые в мире принимаются, чтобы они выполнялись, с другой – мы должны бороться за то, чтобы лекарства были доступны, потому что ни одна система здравоохранения не может выдерживать то, чтобы лекарства были очень дорогими

А. Соломин: Тем более, массовые такие.

П. Белый: Да. Поэтому вопрос об оптимальном, максимально эффективном производстве, которое, тем не менее, соблюдает все требования по обеспечению качества – чрезвычайно актуален. Мы и так видим в аптеке, что можно одно и то же лекарство купить и за 2000 рублей, и за 200 рублей. Возникают вопросы, почему. Часто это не связано с обеспечением качества, но очень часто – связано.

Конечно, нацпроект, в котором, к счастью, мы участвовали на момент начала пандемии – он нам позволил решить вообще очень важную задачу. Мы приобрели завод, 1500 человек, многие возрастные люди, которые все обучены и десятками лет работают на старом производстве. А мы открываем цех за цехом новые цеха, это космические корабли реально, там ничего трогать руками нельзя, только нажимать на кнопки, знать какие эти кнопки – все на сенсорных панелях. И людей надо переучивать. Можно их просто научить нажимать на кнопки, а можно им дать видение, как выглядит весь процесс, чтобы каждый работник был своего рода хозяином производственного процесса – тогда мы получаем не только людей, которые со старого производства перешли на новое, повысили квалификацию – а люди, которые могут управлять эффективностью, каждый на своём месте.

Ю. Грязнова: Вопрос сразу – на часть вы ответили. 1500 человек, а сколько из них было вовлечено, переучено в итоге?

Е. Куманина: Почти все уже.

Ю. Грязнова: Потрясающе – а сколько это времени заняло по длительности? Что это? Они учатся прямо во время производственного процесса, или это отдельные часы, выделяется время? Большой завод, 1500 человек, как это организуется?

П. Белый: Постадийная система. В первую очередь, мы выделили группу лидеров производственного процесса, которые прошли впрямую обучение с отрывом от производственного процесса в рамках национального проекта.

Ю. Грязнова: Долго это происходило? Они куда-то выезжали или к ним приезжали тренеры?

П. Белый: Часть прямо на месте, приезжали тренеры. Часть в Москве, то есть, им приходилось приезжать сюда, но мы получили костяк людей, которые являются носителями знаний.

А. Соломин: А сколько это было людей?

П. Белый: Несколько десятков.

Е. Куманина: Некоторые из них получили сертификацию как тренеры, и они дальше запустили.

П. Белый: Верно, мы получили несколько собственных тренеров, которые прямо в ходе планового повышения квалификации, планового обучения – это часть производственного процесса, люди должны повышать квалификацию. Люди учатся, занимаются, тренируются, получают сертификаты – потому что без этого они не могут быть допущены к работе. И эти тренеры уже их работа скоординирована внутрь обучающего процесса, который касается непосредственно производства. Часть повышения эффективности – неразрывная часть обучения персонала.

А. Соломин: Правильно ли я понял, само обучение происходит на площадках производственных?

П. Белый: Конечно, мы для того и обучили тренеров, которые являются штатными сотрудниками завода, вернее, выбрали их из сотрудников – для того, чтобы процесс обучения мог идти каждый день. У нас сегодня не стоит проблема переобучить персонал, который там всегда работал. Теперь у нас есть другая задача, мы очень много сотрудничаем с университетами, в первую очередь, с Мордовским национальным исследовательским университетом, это огромный университет, один из лучших в стране, их всего 10 в стране, в котором есть и биофак, и химфак, и медицинский институт. У нас есть совместная кафедра с университетом, полномасштабная, в течение нескольких лет – 4-5, для бакалавров, специалистов, готовят специалистов для нашего университета. Плюс у нас есть программа поощрения хороших студентов, именные стипендии. У нас есть где развернуться квалифицированным людям, у нас много исследовательских центров, где молодые ребята работают. Нам тоже очень важно, чтобы они были вовлечены в этот процесс. Что хочет человек после института, если он отличник, если он пришёл, у него сверкающая лаборатория – он там сидит реально сутками, строчит свою РНК, экспериментирует, так её изменит, так, в такую реакцию, всякую – но ему надо знать, что когда-то это попадёт в цех.

А. Соломин: Мы сейчас должны сделать короткий перерыв для новостей и рекламы, напомню, что это «Нацпроекты: инструкция по применению», мы говорим о производительности труда на примере компании «Биохимик», которая входит в ГК «Промомед», чьи представители сейчас у нас в студии – Пётр Белый, председатель совета директоров, и Екатерина Куманина, директор по корпоративным коммуникациям. Мы вернёмся через несколько минут.

А. Соломин: Мы продолжаем программу. Это «Нацпроекты: инструкция по применению», вы слушаете радио «Эхо Москвы». В студии Алексей Соломин и Юлия Грязнова, руководитель дирекции стратегии, исследований и аналитики АНО «Национальные приоритеты».

Ю. Грязнова: Ещё раз здравствуйте

А. Соломин: Ещё раз здравствуйте, и наши гости сегодня – председатель совета директоров ГК «Промомед» Пётр Белый и директор по корпоративным коммуникациям ГК «Промомед» Екатерина Куманина.

Е. Куманина: Здравствуйте ещё раз.

А. Соломин: Для тех, кто к нам только что присоединился, в ГК «Промомед» входит производственная площадка «Биохимик», которая занимается выпуском известного всем теперь в России лекарства против ковид-19. Единственное, что это рецептурное лекарство, поэтому, если вы вдруг услышали и решали самостоятельно лечиться – ни в коем случае не делайте этого. Вообще самостоятельно лечиться ни в коем случае не следует, следует обратиться к врачу и ждать его предписаний. Собственно, только по рецепту это лекарство сможете получить. Но нас интересует в большей степени то, как удалось компании с помощью нацпроекта, о котором мы сегодня говорим…

Ю. Грязнова: Производительность труда.

А. Соломин: «Производительность труда» — перейти на новые рельсы, в 2020 году, году драматическом, когда действительно на рынке фармацевтическом был ажиотаж – люди искали препараты, искали помощи в связи с этим новым вызовом. В первой части программы мы говорили подробнее об этом, а сейчас – вы сказали, что компания изначально жила по таким стандартам, оставшимся с советских времён, и людей было очень много возрастных, которые знают как работать, которые проходили через эту переквалификацию. А насколько сложно таких людей мотивировать переобучиться, вообще перейти на новые рельсы – как вы решали эту проблему?

П. Белый: Это вообще наша любимая тема, что, как ни странно, но у всех социально-бытовых условий и условий оплаты труда, которые являются основными для любого работодателя, для нашего коллектива оказалось важно слово «значимость», что мы на заводе занимаемся препаратами, которые жизненно важны либо для сохранения жизни, либо для сохранения высокого уровня жизни в случае, когда заболевание опасно. Это касается и бактериальных инфекций, и нашей работы по борьбе с ковидом-19 с пандемией, и с новыми разработками, в том числе у нас, знаете, очень модная тема РНК-вакцины – вообще РНК-медицина – это будущее. Это, по сути дела, такой род препаратов, Где профилактика не отличается от лечения.

А. Соломин: Почему?

П. Белый: Потому что, если мы выбираем некий специфический белок и находим там белок, входящий в состав РНК, делаем его мишенью и заставляем организм вырабатывать антитела к этим мишеням, то это может работать как профилактически, так и терапевтически. Например, если мишень – это белок опухоли, какой-то фрагмент РНК – белок опухоли, тогда мы стимулируем организм самостоятельно бороться с этой опухолью гораздо эффективнее, чем он это делал до введения ….

А. Соломин: Просто объясняем организму, что распознать как…

П. Белый: Совершенно верно.

Ю. Грязнова: Итак, ваши возрастные сотрудники, они вот этим всем мотивируются?

П. Белый: Конечно, для каждого человека очень важно делать какое-то важное дело. Наши люди так и говорят: «Нам важно, что мы не лечим насморк, мы спасаем жизни».

Ю. Грязнова: Сейчас насморку было обидно!

П. Белый: Да, он леченый проходит за 7 дней, нелеченый – за неделю. Мы когда заканчивали 20-й год, у нас не было, к сожалению, ни корпоративов, никаких новогодних праздников— мы просто собрались и в Москве, и в Саранске – в наших обычных столовых, открыли какую-то бутылку шампанского, что положено – и мы сказали, что главный итог этого года – это то, что было физически спасено много тысяч жизней. Уже много сотен тысяч людей пролечено. Тысячи людей, которые были на грани жизни и смерти, сохранили жизнь благодаря этому препарату. Вот это для людей очень важно – это создаёт общность самосознания. Когда мы купили завод, у них тоже было самосознание, люди обращались друг к другу не товарищ, не господин, а биохимик. Каждый сотрудник – биохимик. Биохимик Иванов, биохимик Петров… Теперь, когда оказалось, что в могучей истории великой страны, как в капле воды преломилась история завода, когда-то там делали пенициллин, который поставлялся во все страны мира. В Южную Корею, в Японию – везде, он был очень высокого качества. Когда снова завод зажил такой жизнью, когда он делает сверхсовременные лекарства, которые реально спасают жизни людей, это огромный факт самосознания каждого человека.

Ю. Грязнова: Я вас хотела спросить, вы сказали, что у вас в этом коллективе было много людей старшего возраста. Вы их переобучали?

П. Белый: Обязательно – это была программа №1, как сделать так, чтобы люди, которые проработали некоторые десятилетиями, династиями – как сделать так, чтобы мы их не потеряли.

Ю. Грязнова: Было ли сопротивление, или наоборот? И как эти люди учатся? Есть стереотип, что люди предпенсионного или, не дай бог, пенсионного возраста, просто не способны учиться вообще.

П. Белый: Люди, конечно, есть всякие. Мы тоже с вами чему-то учимся с большим удовольствием, чему-то с меньшим, а для нас была вот какая задача очень важная – дать возможность выбора. Ты можешь пойти туда, повысить квалификацию здесь, ты можешь себя найти в таких, таких условиях. Что такое завод «Биохимик» как производственная площадка? Это 10 видов лекарственных форм. Мы заводом называем, когда он одни таблетки производит, а у нас там – таблетки, капсулы, ампулы, стерильные порошки, растворы, стерильные растворы, инфузии, наполненные шприцы. Мази, свечи… Реализовать себя – огромное количество возможностей. Плюс программа, которую мы с самого начала стали делать – это восстановление синтеза субстанции, а это три вида только синтеза субстанции.

Я не говорю – миллион продуктов, но это химический синтез, микробиологический синтез и биологический синтез. Возможность реализовать себя, если ты хочешь интересно жить, она есть. И есть, соответственно, программы переобучения. Хочешь, вот ты занимался всю жизнь таблетками – хочешь на синтез субстанции, пожалуйста. Тебя здесь научат, ты будешь делать то-то, так-то повысишь свою оплату труда и ты будешь делать вот такие-то важные вещи. Возвращаясь к национальным проектам, очень здорово, что мы сразу соединили это с программами обучению повышения эффективности. Этот момент, что каждый сотрудник – немного хозяин всего производственного процесса, что у него есть не только возможность, но есть и право, оно объясняется и даётся – право смотреть, что происходит до него, что происходит после него, как весь процесс происходит с его участием целиком. Это очень важный феномен, почему людям интересно учиться. Потому что деньги, конечно, важны – но жить интересно ещё важнее.

Ю. Грязнова: Я просто хочу объяснить, почему я спрашиваю – потому что мы как АНО «Национальные приоритеты» занимаемся всеми нацпроектами, не только производительностью труда. У нас большой проект «Демография», внутри него есть федеральный проект «Старшее поколение», идёт отбор лучших практик «Активное долголетие». Очень интересно, какие вообще есть практики переобучения, обучения и сохранения трудовой жизни для людей предпенсионного и пенсионного возраста. Работают ли у вас люди пенсионного возраста, как вы их обучали, какой подход и какой результат? Насколько они для вас оказываются результативны, эффективны, обучаемы?

Е. Куманина: Мне кажется, Пётр Александрович максимально полно ответил, стоит добавить, что для нас эти люди в том числе носители культуры, носители знаний. Всё-таки завод – не только стены и оборудование, это историческая накопленная ценность, намоленное место. Когда 60 лет происходит нечто на благо человечества здесь и действительно династии работают – важно этих людей сохранить. Когда я только попала в компанию и попала на мероприятие, которое началось со знакомства, люди рассказывали, сколько они работают на своём месте – звучали цифры 35, 37, 40 – я как житель Москвы, мне сложно это представить. Да, на предприятии такие люди есть, их не просто удерживают, их по-настоящему ценят как наставников. Им дают возможности свободы – не буду повторяться, я хотела добавить про обучение и про роль ФЦК в этом. На самом деле, для нас это пример неравнодушного отношения. С одной стороны, пилот закончен, результаты показаны, результаты красивые, мы должны гордиться. Мы ими гордимся, думаю, что офис Нацпроектов нами тоже гордится.

Ю. Грязнова: Иначе не пригласили бы, конечно.

Е. Куманина: Но на этом ничего не закончилось – мы остаёмся в хорошем смысле под крылом. Нас продолжают консультировать, за нами продолжают поглядывать. Сейчас идёт очень интересный проект, связанный с конкурсом по производительности труда, наша компания участвует, я вижу, как команда, у нас есть СМС – союз молодых специалистов, у них прямо драйв. Они снимают какие-то ролики, конкурсы, они что-то постят. Эта волна, которой пропитана молодёжь на заводе, которая чувствует свою вовлечённость, значимость и вклад – это на самом деле очень здорово. Ещё момент из личных наблюдений — у нас был не так давно визит министра экономического развития, вместе с ним была команда ФЦК. Когда министр слушал рассказ о предприятии, очень заинтересованно и глубоко погружался в тематику, ФЦК ходили и говорили: «Ага, вот на этой табуретке нам, кажется, не очень удобная подножка. Если её сделать немного другой, сотруднику будет удобно – вы это, пожалуйста, запишите. Надо попробовать». Они не могут остановиться, они видят улучшения – это, собственно, и есть идеология проекта постоянных улучшений.

А. Соломин: Может, это ритуальный несколько вопрос – но мне интересно, как вы ан него ответите. А не надо было остановиться? Достигли целей, рывок огромный, в силу объективных обстоятельств – пандемия дала огромное количество работы. Что будет дальше, будут ли подобные скачки в развитии, непонятно. Не нужно ли было остановиться и сказать: «Мы сделали огромное дело, давайте теперь сосредоточимся на работе. Уволим тренеров, рационализаторов, освободим пространство для новых разработок, цехов и так далее». Как вы отвечаете на этот вопрос?

Е. Куманина: Весь проект, как мне кажется, построен на идеологии, которая близко к кайдзену – это постоянное улучшение. Поэтому остановиться невозможно, и в идеологии развития «Промомед» и «Биохимика» заложено развитие, практически каждый месяц открывается новый участок, новый цех, что-то реконструируется, и это не просто количественное увеличение, это качественное изменение. Наверное, здесь точки не будет.

П. Белый: С точки зрения работы самого процесса, мы не можем приказать организму «Остановись». Клетки, не делитесь, кровь, не циркулируй – такая остановка будет приравниваться к какой-то катастрофе. Есть ещё очевидные совершенно причины, по которым мы должны двигаться вперёд. К сожалению, вирус никуда не делся, новые штаммы дают более быстро протекающие формы, более злокачественные, которые дают больше неблагоприятных исходов, мы должны разрабатывать более современные эффективные лекарственные средства, которые работают быстрее, с вирусом справляются жёстче. В частности, на завершающей стадии клинических исследований находится препарат в инъекционной форме, это для госпитализированных больных, для тяжёлых, для тех стран, где происходит наибольшее количество потерь – нам туда тоже нужны высокоэффективные и доступные по цене препараты, чтобы они были массовые, и это чрезвычайно важно.

Если кто-то решит остановиться – то такие препараты могут не появиться. Сейчас мы единственные в мире производители препарата в инъекционной форме. Единственные в мире, представляете себе? И если мы остановимся, то что будет? Какое-то количество людей, которые должны получить помощь вовремя здесь и сейчас – могут её не получить.

А. Соломин: Когда я задаю вопрос, я говорю именно о таком следующем скачке в развитии. Вы перешли на совершенно иные производственные рельсы, позволяющие выпускать огромное количество препарата сейчас. Если будут появляться какие-то новые вызовы, если я правильно понимаю, RNT-отдел делает свою работу и дальше эта же производственная площадка обеспечивает большее количество препарата. Здесь есть у вас возможности и необходимость постоянного развития?

П. Белый: Когда процесс работы с ФЦК начинался, мы думали, что у нас, в принципе, всё в порядке, ребята поучат чему-нибудь, мы где-то 3% выиграем. А оказалось, есть огромное место для улучшения. Огромное место. Мы думаем, и сейчас точно так же — всё только начинается. Да, сейчас мы вышли на какие-то новые объёмы, с точки зрения технической мощи это не сравнимо с тем, что было раньше – но это создаёт иные вызовы, потому что массовое производство – это своя область исследований, в которой даже маленькие изменения дают гораздо больше отдачи в нарицательных цифрах. По большому счёту, работа только начинается. Все уже понимают её актуальность, умеют учиться – надо продолжать учиться.

А. Соломин: По-другому угол поставлю: если случается такая история, что ковид, случаи ковида действительно сокращаются. Мы видим, некоторые страны уже открываются.

П. Белый: Потом снова закрываются

А. Соломин: Случаи заражения высокие – смертность падает очень сильно из-за вакцинации. Если вдруг происходит такое, что количество заказов на препарат резко снижается – в какой ситуации вы оказываетесь как производитель?

П. Белый: Как врачи мы этому будем очень рады, а как производители – нам есть чем заниматься. Портфель группы компаний «Промомед» включает более 200 препаратов.

Ю. Грязнова: Которые вы сейчас не выпускаете.

П. Белый: Выпускаем. Мы все выпускаем – год назад нам приходилось делать какие-то ограничения, сейчас мы действительно нарастили мощность в разы, к нам приезжал на открытие министр промышленности Денис Мантуров – это одно из крупнейших в стране теперь ампульных производств. Мы в том числе выпускаем ампульные гепарины, вы знаете, это тоже очень важная составная часть терапии ковида, кровь надо разжижать – риски тромбообразования очень высоки при ковиде. Но риски тромбообразования высоки и при большом количестве других заболеваний про которые мы, может быть, из-за ковида, немножечко забыли.

К сожалению, люди продолжают болеть диабетом, продолжают появляться новообразования у людей. К сожалению, люди работают сердечно-сосудистыми заболеваниям – и их всех надо тоже качественно лечить. Тот опыт ковида, который он дал всей фарминдустрии, состоит в том, что мы убедились на практике, что мы, как индустрия, как набор прогрессивных фарм-производителей с качеством препарата мирового уровня, можем очень быстро реагировать на вновь появляющиеся вызовы. Мы можем быстрее производить препараты, шире проводить клинические исследования, делать их международными. Это дало нам огромный рывок – но количество препаратов для других нозологий, в которых врачи и пациенты сейчас нуждаются, оно очень велико.

Мы все очень ждём, что ковид немножечко спадёт, и мы сможем заняться регулярным медицинским процессом. Делать те лекарства, которые нужны для всех категорий пациентов, которые сейчас были, к сожалению, немножечко забыты. Это так называемый момент тихих смертей. Реальные потери от ковида, от того, что люди, не больные ковидом, вовремя не смогли получить терапевтическую помощь – это большая проблема во всех странах. Университетский госпиталь где-нибудь в Колорадо закрывается на ковид, там есть онкологические пациенты, люди с диализом, люди с инфарктом – эти люди умирают просто дома, потому что к ним не приезжает скорая. У нас в России, хочется верить, что ситуация немножко лучше, но реально российская система здравоохранения показала себя намного более готовой к таким чрезвычайным ситуациям, и очень долгое время мы говорили, что Россия на первой линии эффективности по борьбе с ковидом.

Нам очень важно посмотреть, чем закончится эта волна в мире и в России – все системы здравоохранения разных стран мира по-разному борются, как вы говорите – кто-то открывает, кто-то разрешает, кто-то запрещает. Кто-то выводит такие лекарства, кто-то такие, кто-то прививает 100% по указу, кто-то даёт возможность выбора. Важно посмотреть по итогам, чья система окажется конкурентоспособной. Я считаю, что Россия показывает очень высокие результаты.

А. Соломин: Если говорить о принципах повышения производительности труда, повышения эффективности – что бы вы посоветовали компаниям, которые задумались над этим вопросом и, может быть, рассматривают возможность обращения в эти проекты? С чего им начинать?

П. Белый: Снять трубку телефона, позвонить в ФЦК и сказать: «Мы хотим присоединиться к проекту»

Е. Куманина: Фцк — федеральный центр компетенций.

А. Соломин: Хорошо, обратить внимание, каким процессом заняться в первую очередь?

П. Белый: Я могу говорить только про индустрию, в которой я работаю – и в общем я думаю, что здесь передовые фарм-производители так или иначе ориентированы, участвуют в программах переобучения и повышения эффективности. Но если вдруг оказалось, что ещё нет – то это первое дело. Мы, как руководители огромного предприятия, которое имеет опыт взаимодействия, говорим, что это даёт зримые положительные результаты, которые измеряются в итоге не в таблетках, а в спасённых жизнях. Вот что делает ФЦК

А. Соломин: Студенты, молодые люде, которые только определяются с выбором профессии – к чему, как вам кажется, следует себя готовить? Как человек, который смотрит с точки зрения производства – что его ждёт, студента, будущего выпускника?

П. Белый: Мы живём в очень интересное время, когда происходит возврат интереса молодых людей к профессиям, связанным с реальным производством, реальной жизнью. Мы все помним время, когда после перестройки все хотели быть экономистами, юристами…

Ю. Грязнова: Финансистами и менеджерами, да.

П. Белый: Да, это такое воздушное представление о том, чем можно заниматься

А. Соломин: Это представление о том, что такие специалисты нужны везде – в любой компании, в любой сфере нужны экономисты, юристы.

П. Белый: Нужны, не поспоришь. Но сейчас мы видим, что интересно стать микробиологом, огромный интерес стать биологом, биохимиком – в смысле профессии. Огромный интерес стать инженером, получить IT-образование. Та самая производительная сфера экономики, которая производит реально добавленную стоимость. В них мы видим огромный интерес. И опять-таки, смотрите, что происходит – возвращаясь к опыту России в борьбе с пандемией. У нас в России на этот момент появилось уже 4 вакцины, такого нет нигде в мире. Франция, где институт Пастера, не произвела ни одной вакцины! Величайшие исследователи работают, нобелевские лауреаты – ни одной вакцины, а в России – 4. У нас препараты прямого противовирусного действия, несколько. У нас проблема лечения цитокинового шторма решена полностью. Россия не стоит в очереди за (не буду называть швейцарский препарат), у нас свои ингибиторы, которые борются с цитокиновым штормом, дефицита нет, а в другой любой стране есть. Кем это сделано? Теми самыми молодыми ребятами, которые приходят, которым интересно, которые сидят в этих исследовательских центрах, подхватывают те традиции и знания, которые были, обогащаются новыми. Это всё делается молодыми людьми, которые, к счастью, наконец-то пришли работать в реальный сектор экономики, и это потрясающая история. Вот это – победа России.

А. Соломин: Спасибо большое, время наше, к сожалению, заканчивается. Это была программа «Нацпроекты: инструкция по применению». Нацпроект «Производительность труда» на примере ГК «Промомед», чьи представители были у нас сегодня в эфире. Пётр Белый, председатель совета директоров, и Екатерина Куманина, директор по корпоративным коммуникациям. Юлия Грязнова, руководитель дирекции стратегии, исследований и аналитики АНО «Национальные приоритеты». Я — Алексей Соломин, спасибо.